Название:
О! Женщины, имя Вам - вероломство!Добавлен:
18.05.2018 в 10:12Категории:
Жено-мужчины Золотой дождь Инцест
Все хорошо! – тихим голосом ответила она.- Мама, ты папе не говори!- Илья, давай договоримся, что все, что у нас будет, о том никому не говорить! - И она под-несла ладонь к лицу, понюхала; улыбнулась озорной улыбкой, и лизнула ее. Она раздела меня до гола, провела в ванную и ушла затирать пол в туалете и переодеваться. Оставшись один, я собирал остатки воли, чтобы унять эрекцию. Тщетно! Она наоборот уси-лилась, и я встретил маму, забившись в угол, пряча торчащий, почти упирающий в пуп член. Она закатала по локоть рукава махрового, отцовского халата, вытащила меня из угла, и развернула к себе. Я стоял, прикрываясь руками, и у маменьки на лице проступило недоумение. - Это что за кокетство! – И недоумение на ее лице слегка проперчилось брезгливостью. – Тоже мне, Орлеанская девственница! О! Женщины, имя Вам - вероломство! – Ну, отведи ты, маменька руки сама! – Нет, ты ждешь, когда это сделаю я!Ее глаза ждали! Когда маменька смотрит так, то не подчинение ей, - по опыту знаю! - не сулит ничего хорошего.- Мама, прости! – пробубнил я себе под нос и отвел в стороны руки, показывая свое срамное место, от срама отведя в сторону лицо.- Что?! … что?! ты сказал, и … кому?! Мне?! Я стою напротив тебя, и ничего не слышала!- Мама, прости! – осмелился я сказать в полный голос, глядя в ее лицо, и, в придачу, - на-бравшись наглости, - пояснить за что прошу прощение: - что стесняюсь тебя! - Паинька! – осталась довольная мать и взяла в руки мыло и губку.Как я понял в свои шестнадцать лет, маменька была обычной стервой. Ее первой жертвой стал отец. Он рукой махнул на сумасбродную бабу, постоянно молчал и скоро постоянное под-чинение воле жены вошло у него в привычку, и настолько крепкую, что когда стерва-жена реши-ла стать стервой-мамой, он даже не попытался урезонить ее. Я не мог, как отец, спокойно мах-нуть рукой на «сумасбродную маму», и подчинение ее воли не могло войти в привычку: по при-чине своего нежного возраста мои переживания были гораздо сильней. И, что совсем не понят-но, после очередного маминого «наезда» я, буквально, не мог отлипнуть от нее – куда она, туда хвостиком и я, ни на минуту не умолкал, и в своих откровениях раздевался перед ней до гола. В эти моменты маменька была моим лучшим другом, и чем сильней была устроена встряска, чем больней пережитое унижение, тем сладше была отдушина и постыднее откровения. Вспоминая на следующий день свои исповеди – я сгорал со стыда, глядя на нее, она же была на пике своего хорошего настроения, была нежной, была ангелом-мамой. Мама не торопясь полностью вымыла меня пока вода наполняла ванну; она наполнилась на половину, мама усадила меня, и вымыла еще раз. И не сколько мыла, сколько играла со мной, и играла с таким усердием и с размахом, что не заметила распахнутые полы халата. Стыдясь её наготы, я поначалу отводил в сторону глаза, к тому же считал постыдным пользоваться ее неос-торожностью, и открыто разглядывать её голую грудь. Но груди маменьки завораживали! Они, как удав мартышку, парализовали меня и я смотрел на них в упор, и не мог оторвать глаз. Раскачиваясь то в унисон, то ударяясь друг о дру-га, они без труда вылезали из ворота халата и, ни чем не стесненные, как только могли,
Эротические и порно рассказы на 3iks
История женщины производившей обмен квартир 