Название:
Ночь в музееДобавлен:
28.06.2020 в 17:47Категории:
Пожилые Случай
в животе.
— Ой, а там свет не горит! – всполошилась она. – Надо в щиток лезть, а я боюсь.
— Ничего! – обнадежил я Никифорову, доставая фонарик из кармана куртки. – Сейчас посмотрим.
У двери с той стороны и в самом деле обнаружился маленький красный ящик, в котором был автомат на пять ампер. «Осторожно, включаю!», – громко объявил я и передернул «затвор» электроавтомата. Свет вспыхнул, не особо яркий, щадящий, но Марина стояла, плотно прижав к глазам узкие ладони.
— Уже все! – ласково сказал я. – Можно не бояться.
— Вы посмотрите по сторонам, – тихо сказала она, но ладони отняла.
Я посмотрел. М-да!
Со всех сторон на меня смотрели женщины. Молодые и пожилые, чернявые, рыжие и седые, маленькие и большие, обнаженные и слегка задрапированные легкой тканью. И, как сказала бы учительница биологии, с явно выраженными вторичными половыми признаками. Есть в народе выражение – похабщина. Так вот это была она! Груди, конические и длинные почти цилиндрические, приплюснутые и вздутые, с черными и розовыми сосками и кружками-ареолами, а также волосы, волосы, волосы. Постриженные под «бобрик» и целые кусты, за которыми «леса не видно», на выпуклых лобках и на толстых раскрытых и плотно сомкнутых губах. Женщины стояли, сидели, лежали, и от них шел явный аромат вожделения! Может быть, Васюра что-то подмешал в краску, как Архип Куинджи – люминофоры, добиваясь эффекта свечения? Не знаю насчет Васюры и его состояния, в котором он все это живописал, а у меня к концу просмотра трусы были уже мокрые от предэякулята, и этот дождик грозился перейти в потоп! Осталось только содрать с тела плотные джинсы и...
Я оглянулся на Марину. Похоже, Никифорова тоже «любила» глазами, потому что она, сунув руку под черную юбку, а другой – тиская белый свитер, тряслась в оргазме.
— Туда, туда! – махнула она блестящей от слизи рукой в сторону занавески в углу и упала, если бы я ее не подхватил.
За шторой скрывалась кровать, покрытая цветастым одеялом, раковина и унитаз. Я бросил Марину на постель, и на нее накатила вторая волна экстаза. А я еще успел содрать надоевшие за день джинсы и вконец мокрые трусы, и затрясся вместе с Никифоровой, стреляя спермой вкривь и вкось...
— Сюда надо импотентов приводить. – сказал я, отдышавшись.
— Или импотенток, – добавила Марина, – Меня до сих пор потрясывает.
Ее легко было раздевать, потому что ни под свитером с бейджиком, ни под юбкой ничего не было, несмотря на прохладную погоду. Я стянул с нее и сапожки, и оставил ее только в длинных, до колен гольфах. Затем прилег рядом, и только тогда заметил, что в ногах над постелью висела еще одна плотная штора.
— Ну, а там, за занавеской, что?
— А там вообще, – она безнадежно махнула рукой. - Диптих «Адам и Ева».
Хотя и было лень, но я встал и отдернул штору, ту, которая в ногах. На картине во весь свой могучий рост был изображен со стороны мошонки черный, блестящий, как сапог с гуталином, негритянский член с капелькой смазки на конце головки с полуоткрытой дырочкой сфинктера.
— Так, а где же Ева?
— А в головах.
Марина не поленилась и, сверкнув голым задом, сама отдернула занавеску.
Это действительно была Ева, точнее, часть ее. Роскошные, вольно раскинутые бедра, рыжеватые волоски на сходящихся концами полумесяцах больших губ, блестящий, словно от лака, раскрытый розовый бутон малых губок, и наполовину прикрытое гименом, девственное отверстие влагалище. И средоточие женской страсти - массивный клитор с повешенной на него ниткой мелкого жемчуга.
Вот так я опоздал на последнюю электричку, потому что
Эротические и порно рассказы на 3iks
брачный ночь с друзьями мужа на его глазах 