Название:
Пушкин шел в ТригорскоеДобавлен:
18.05.2018 в 10:49Категории:
Юмористические
Александр Сергеевич проснулся с головной болью. Вспомнил вчерашнее шипенье пенистых бокалов, пунша пламень голубой. Солнце русской поэзии стошнило.- Арина, сука, квасу подай! Арина Родионовна стала натягивать на Пушкина панталоны. Панталоны не натягивались: шутка ли - третий день без бабы. - Слышь, Арина, найди-ка ты мне в Тригорском молодуху потолще, да чтоб не очень смердела. - Помилуйте, барин, как можно? Третьего дня изволили графиню Анну Пет-ровну, с божьей помощью, раз пять. Вы меня в холодную баню изволили выгнать, да я и там слыхала - их сиятельство дюже кричать соизволили. Уж и не знаю, что вы там с ней делали. - Молчи, дура, не твое это дело. Пойду в деревню, погляжу на покос, может, какую бабу встречу. - Какой покос, барин, еще зеленя не колосились. - Баба, она завсегда колосится. Пушкин шел в Тригорское, навстречу - два мужика с косами. - Однако, - подумал светоч, - десятый час, а они только на работу. - Как звать, мерзавцы? - Федорка Ковалев да Михайло Ивашкин, барин. - Слыхал. Староста докладывал. Оброк не плотите. Недоимки за вами. - Дык сложные погодные условия...- Не фиг мне лапшу на уши вешать. Скажете старосте - барин велел по сорок розог каждому. - Смилостивься, барин, по сорок нам не выдержать. - Ну тогда по пятьдесят. - А что, - думал классик, - они тут будут у меня на шее сидеть а я, стыдно сказать, простого бриллиантового колья не могу женке купить. Мимо шла молодуха с двумя корзинами навоза. - Эй, ты чья? - Пушкин схватил бабу за грудь. - Полегче, барин, у меня муж грамотный, барыне в Петербург отпишет. - Так барыня и поверит клевете на русскую литературу. Молчи, а то велю забрить твоего мужа в солдаты. Пушкин стал рвать на бабе юбки, та заверещала. - Эх, чернь! Знала бы ты, с кем дело имеешь. Поэт, не дорожи любовию народной. - Дык кто ж вас не знает? Вы когда по селу гуляете, мужики своих жен, дочерей, старух и коз в погреба прячут. Аньке-то Семеновой пятнадцати не было, как вы ее обрюхатить изволили. А барыне, небось, про любовь писали. - Дура! Я Пушкин! - По мне - хоть Горький, а руки не распускайте. Э, да от вас не упасешься, вона в Михайловском, почитай, вся ребятня курчавая, черномазая да стихами матюкается. - Ладно тебе трындеть, - сказал Пушкин, ставя бабу раком. Светило закинуло бабе юбки на голову, чтоб не слышать визгу, но это не помогало. - Вот до чего царизм народ довел, - поэт закрыл для прицелу левый глаз, - Пушкина не знают. Самовластительный злодей, чтоб ты сдох... Визжит, как поросенок. Я уж кончил давно, а она все верещит. Визг стих. Вышедшее из-за тучки солнце ласково отсвечивало на бабьей заднице. Баба замерла с закинутыми на голову юбками. Вдруг из-под юбок глухо послышалось: - Барин, а еще разок не изволите? - Некогда, мне восьмую главу заканчивать. В пятницу приходи. Нет, в пятницу у меня графиня Воронцова. В субботу с утра приходи. - Да, - думал поэт, - есть еще женщины в русских селеньях. Коня на скаку остановит. Поэтом можешь ты не быть, а это дело знать обязан. Иначе какой же ты мужик. Ох и морока с этими сцикухами из высшего общества - то им в любви признавайся, то стишки в альбом. Вон, пока Аньку Керн уболтал, какой шедевр накарябал! Ишь, оно как бывает, когда приспичит. Да, сколько их было с четырнадцати лет!
Эротические и порно рассказы на 3iks
Знал бы Пушкин 